— Надо было всё-таки поехать на машине.

Попытался было включить телефон, но экран упорно не хотел загораться. Видимо, батарея модного гаджета не смогла так долго без подзарядки. Я выругался и убрал телефон в карман. Придется снова просить помощи у волшебного подарка Яги.

Я достал клубочек и прошептал:

— Выведи меня на главную дорогу к деревне.

Ягинин компас застыл, словно бы просчитывал маршрут, а затем сорвался с ладони и покатился по дороге. Я развернул мотоцикл и, удерживая конец нити, поехал следом.

Ехать до места назначения в одиночестве мне не пришлось. Потому что голоса, которые выкрикивали мое имя, я услышал задолго до того, как выехать на асфальт. Значит, Пожарские и Шереметьевы вернулись по дороге в поисках пропавшего темного ведьмака.

Я остановил мотоцикл, дёрнул конец нити, как меня научила Яга. Клубок послушно вернулся и запрыгнул на протянутую ладонь.

— Ещё раз большое спасибо, — поблагодарил я его и убрал в карман. И спокойно выехал по дороге из чащи на широкую трассу.

Над асфальтом с жужжанием летали два коптера, а по окрестностям возле дороги мелькали лучи десятка фонариков. А несколько человек выкрикивали мое имя.

— Миша!

— Ми-и-иша!

— Михаил Владимирович!

— Мастер Морозов!

Один из коптеров завис надо мной. Я посмотрел в камеру, закреплённую на корпусе, улыбнулся и приветливо помахал рукой. А через секунду послышался радостный окрик:

— Нашелся! Вон он, на дороге!

Договор с темным

Через минуту фара мотоцикла высветила на дороге близнецов. Они спешили ко мне, и вид у Ивана и Марьи был очень уж встревоженным.

Пожарский на ходу вытащил из кармана рацию и произнес:

— Отбой. Он нашелся, — а потом уже обратился ко мне, — Ты куда пропал?

И это был первый вопрос, который задал Иван, когда Пожарские поравнялись со мной.

— Свернул не туда, — устало ответил я. — И долго ехал, пока не позвонил Алине.

Марья с сомнением посмотрела на меня и зачем-то коснулась ладонью моего лба:

— И где ты умудрился свернуть? Почему так долго ехал?

Я указал в сторону, где и правда виднелась дорога, которая уводила в темноту. И Пожарские удивлённо переглянулись. Иван открыл было рот, чтобы что-то спросить, но в этот момент за спиной парня послышался голос Шереметьевой.

— Слава Спасителю. Нашелся. Я уже готовила речь для твоего брата. Чтобы объясниться, как пропал его родич.

— Он бы понял, — охотно подхватил я новую тему. — Смерть — это часть нашего контракта.

— Хорошая позиция, — протянул Суворов и мягко привлек к себе встревоженную девушку. — Уважаю. Ладно, пора возвращаться.

Алина вывернулась из рук парня и подошла ко мне.

— Ты в порядке? Мы говорили по телефону почти три часа назад. Где ты был?

Я взял ее пальцы и поразился, насколько те были холодными.

— Лукоморье путает дороги, наверно, — я пожал плечами. — Мне пришлось долго ехать. Спасибо, что дождались меня здесь.

— Едем, пока окончательно не стемнело, — Олег нервно оглянулся, явно не особенно довольный необходимостью оставаться вдали от населенного пункта в сгущающейся тьме.

Остальные охотно поддержали эту идею. Ведьмаки и помощники расселись по нескольким машинам, и процессия двинулась к месту, где мы должны были остановиться на ночлег.

Деревня появилась впереди через полчаса. Сначала свет фары вырвал установленный на обочине дорожный знак с названием населенного пункта.

«деревня Савельевка. Пятьсот метров».

А затем показались и первые дома, прячущиеся за высокими каменными заборами. Цепочка фонарных столбов вилась вдоль дороги, создавая непрерывную линию света, отсекая поселение от леса. В каждом дворе также горели фонари и свет их был направлен наружу.

Деревня была небольшой. Но судя по внешнему виду, староста заботился о порядке. Трава у заборов была выкошена и убрана. Стволы деревьев были выбелены, кусты подстрижены и обнесены сеткой. Асфальт, по которому нам довелось ехать до временного жилья, были без выбоин. Разметка оказалась свежей и яркой. Собаки сидели на цепях, которые крепились к трубам по периметру заборов. Животные были достаточно крупными, и я невольно заметил, что они были откормленные и непуганые.

Я не сразу понял, что мне показалось странным, а потом осознал: деревня была будто бы мертвой. На улицах не слышно ни коров, ни коз, ни свинок. Да и не было запаха, который обычно источал навоз. Хотя ветер тянул со стороны строений. На дорожках не было видно ни перышка от домашних птиц.

Староста выделил нам большой двухэтажный рубленый под терем дом на окраине. Который, скорее всего, использовали для заселения дорогих и влиятельных гостей деревни.

Сам староста и ещё несколько человек в форме дружины уже ждали нас у открытых ворот:

— Слава Спасителю, нашелся, — запричитал староста, когда мы подъехали к дому. И на морщинистом лице дядьки я заметил нескрываемое облегчение.

Мы въехали во двор, я остановил мотоцикл на парковке, спешился. Обернулся к подошедшему старосте:

— Нашелся. Интересные у вас места.

Ведьмаки вышли из машин и остановились на парковке. Остальные, которые, судя по всему, были подмастерьями и членами съемочных групп, проследовали в гостевой дом, больше походящий на казарму, расположившийся во дворе.

— Очень интересные, — согласился дядька. — И дюже красивые. Если бы ещё заповедника по соседству не было…

— Разберемся, — ответил я.

— Благодарствуем, милсдари ведьмаки, — поклонился староста. Он развернулся и хотел было уходить, но я его остановил:

— Погодите…

Я замялся, словно бы вспоминая имя.

— Пахом, — подсказал дядька, и я продолжил:

— Мастер Пахом. Нам бы с вами поговорить.

Староста вздрогнул, остановился. Обернулся и со страхом посмотрел на меня:

— А это… об чем?

— Расскажете, что у вас творится, мастер Пахом, — вклинился в разговор Иван Пожарский. — Чтобы мы хотя бы приблизительно знали, с чем придется работать.

— А, вон чего, — кивнул староста и утёр выступившую на лбу испарину. — Это завсегда. Идёмте в дом.

Я подошел к рукомойнику, который висел у стены и долго плескал воду в лицо. Когда обернулся, обнаружил ведьмаков, которые ждали моих пояснений.

— Предпочитаю входить в избу умытым.

— Ох уж эти ваши деревенские замашки, — вздохнула Марья и сразу после меня подошла к рукомойнику и ополоснула руки.

Остальные последовали ее примеру. Служка принес нам стопку чистых жестких полотенец.

После этого мы поднялись по крыльцу, собранному из крепких досок, и прошли в горницу, где уже был накрыт большой стол под белой скатертью с вышивкой по краям. И судя по обилию блюд, селяне не бедствовали. На столе стояли соленья, тушеные овощи, ломти мяса и белой рыбы, свежие караваи хлеба. Кувшины с морсом, пенным и кислым молоком.

— Может быть, сперва поужинаете? — уточнил староста. — А то вы весь день в дороге, проголодались поди.

— Уберите хмельное, — строго приказал я. — И из дома помощников тоже. Если замечу кого пьяным, то скормлю водяному.

— Да никто не додумается пить, — нахмурился Олег, но останавливать служку, который ранул в казарму, не стал.

Мы расселись за столом, и я выбрал место ближе к окну. Староста пристроился на углу и отодвинул от себя тарелку.

Без долгих ритуалов мои коллеги принялись за трапезу. Хоть я и не ощущал особого голода после кормежки Ягини, все же положил себе на тарелку ломоть мяса и полил его брусничным соусом. Съел совсем маленький кусочек и скривился. И местные кушанья хоть и выглядели богаче, а все же не были так вкусны, как те, к которым я привык.

Но все же я отметил, что разнообразие блюд тут было поистине царским.

— В деревне дела идут неплохо, — заметил я.

— А чего бы нет, — спохватился староста. — Люди у нас работящие. У всех хозяйства крепкие.

— И коров держите? — пространно спросил я.

— Можно выгнать парня из деревни, но деревню из парня… — протянул Иван и с усмешкой и обратился к старосте, — погодите, он еще пойдет по сарайчикам с ревизией. Все проверит.

Все засмеялись и только один человек не поддался веселью. Пахом потупился и гулко сглотнул.

— Мне интересно, как вы здесь проводите выпас, с таким-то соседством, — произнес я совершенно серьезно.

— Пастушок у нас уводит стадо далеко от леса. Там у него стан и по неделе коров там пасет.

— И на утреннюю дойку вы возите туда баб? Не слишком ли накладно?

— А чего сложного? — мужик побледнел и принялся отираться платком.

— Так и в обед доить некоторых коров надо и всех вечером, — начал размышлять я.

— Чего ты прицепился к этим коровам? — скривился Суворов. — Поговорить больше не о чем?

— Я просто вспомнил юность и подумал, что хотел бы молочка утром…

— Это мы устроим, милсдарь, не переживайте, — просиял староста.

— А сегодня принесите мне ведро свежего навоза с любого двора от любого животного, — беспечно попросил я.